Юрий Рождественский: памяти друга (о Виталие Тимирясове - нашем земляке, ректоре Института экономики, управления и права)

Юрий Владимирович Рождественский, друг детства

Памяти друга

Детство и школьная пора

Мое первое воспоминание о Виталии Гайнулловиче Тимирясове, а для меня он всегда был Виталием, - фрагментарно, ибо в детстве запоминается самое яркое, и то, что относится к предвоенному лету. Наши квартиры были соседними в деревянном трехквартирном доме, а двор был общим, и из-за малого нашего возраста он был ареалом основного времяпрепровождения, поскольку мы не решались далеко уйти от дома. Как сейчас помню, его отец вынес во двор только что привезенный из Казани педальный детский автомобиль и попросил Виталия прокатиться на нем, ожидая от него радости и благодарственного восторга. Но Виталий равнодушно осмотрел автомобиль и не стал в него садиться, чем очень расстроил отца. Дядя Гайнулла пригласил меня, и я с удовольствием, нажимая из всех детских сил на педали, стал делать круги по двору. Виталий ко всей этой кутерьме остался безразличен, и только теперь я понимаю, что уже тогда в нем проявились задатки гуманитария, а техника мало его интересовала. Этот случай я считаю началом нашего соревнования в достижении лучших результатов во всем, которое проявилось в последующие годы нашей дружбы.

Вскоре Тимирясовы переехали в Ильдеряково, где они жили всю войну и послевоенные годы, так как его мама работала там директором семилетней школы. Снова с Тимирясовыми я встретился, когда учился в начальных классах. Первым появился в Аксубаево старший из братьев - Вячеслав и прославился как лучший лыжник не только средней школы, но и всего района. Вскоре эстафету принял Геннадий Тимирясов, который не уронил высоко поднятую планку чемпионства и в школе, и в районе.

Виталий с осени 1951 года стал учиться в 8-м классе Аксубаевской средней щколы. Он вместе с отцом, работавшим в райкоме партии, жил недалеко от того самого дома нашего детства, где мы продолжали жить. Виталий был харизматичной личностью и выделялся в классе своей выправкой. Мы часто вместе ходили в школу и возвращались домой после уроков. Нам тогда исполнилось четырнадцать лет, но, в отличие от современных школьников этого возраста, мы были повзрослевшими, ибо на наших плечах в послевоенные годы лежала забота о младших, работа по домашнему хозяйству и на огороде, пилка и колка дров, уход за скотиной.

Виталий физически был крепким и сильным парнем, и я восхищался его смелостью и физической закалкой.

Ведь каждую субботу он после уроков стремился в Ильдеряково, а в понедельник с утра до уроков возвращался в Аксубаево, преодолевая более 7 километров в любую погоду. Зимой, конечно, на лыжах, несмотря на мороз и вьюгу, в сумерках субботним вечером и утром в понедельник. Такие походы были не только трудными, но и опасными для него. За два года до появления Виталия волки ночью выгнали из-под сеней нашего дома любимую собачку Жучку и, по словам видевших их соседей, окружив ее стаей, увели в овраг в сторону Ильдеряково и загрызли.

Я уверен, и часто убеждался позже в том, что именно такие, вызванные жизненной необходимостью, походы воспитали в нем смелость, решительность и спортивность, которой он выделялся в школе, а позже и в университете. При этом следует подчеркнуть, что он никогда не ссылался на трудности, и домашние задания всегда были сделаны.

Виталий, как и старшие братья, был заядлым лыжником и часто завоевывал призовые места в соревнованиях по лыжным гонкам. Здесь я должен сделать небольшую остановку и рассказать, чем для нас, сельских школьников, были в суровые послевоенные годы лыжные соревнования. На старте и финише перед домом культуры собиралось много народа, царила праздничная атмосфера, реяли стяги и играл духовой оркестр. Лыжников напутствовало начальство, а затем по выстрелу ракетницы лыжники устремлялись мимо базовой школы через глубокий овраг в сторону леса. На трассе их не было видно, и когда первые лыжники неожиданно появлялись из оврага, оркестр встречал их бодрым маршем, а в толпе криками поддерживали своих. Лидеры, а чаще всего это были Тимирясовы, на всех парах мчались к финишу, а их лицо и волосы были покрыты инеем. После забега победителей награждали грамотами и скромными подарками, оркестр играл туш.

Эти лыжные соревнования произвели на меня огромное впечатление, и тогда зародилось желание участвовать в массовых лыжных забегах. Свою мечту я осуществил, участвуя в «Лыжне России» и «Московской лыжне».

В школе мы сидели с ним за одной партой, и он иногда просил меня сравнить ответы домашних заданий по математике, для большей уверенности. Виталий любил историю, прочитал много исторических книг, и я часто консультировался у него по выдающимся личностям и событийным датам. Мы были неразлучными друзьями, и я доверчиво относился к его предложениям, которые иногда были не без шутки.

Вспоминается такой случай. Преподавателем истории у нас был дядя Виталия Тимирясов - Елисей Мурзович, ныне здравствующий, живущий в Аксубаево и собирающийся разменять 90 лет.

На одном из уроков по истории Египта Виталий предложил мне спросить у него об увлечениях Клеопатры. Я по наивности не почувствовал подвоха, поднял руку и задал этот вопрос Елисею Мурзовичу. Тот с укором посмотрел на меня и сказал, чтобы я после урока зашел в учительскую вместе с Виталием. Елисей Мурзович сразу понял, откуда «ноги растут», отчитал нас за этот поступок, мне посоветовал иметь свою голову, а Виталию не злоупотреблять родственной связью с ним и дружбой со мной.

Виталию после Идьдеряковской семилетней школы трудно давался немецкий язык. Наша учительница, Лилия Теодоровна, была очень требовательной и добивалась от каждого ученика правильного произношения и беглого чтения. Поэтому немецкий язык был для нас одним из самых трудных предметов, а потому мы тратили много времени на выполнение домашних заданий по нему. Мы вместе с Виталием занимались немецким, и вскоре у него появились хорошие и отличные оценки. Позже мы неоднократно с благодарностью вспоминали Лилию Теодоровну, так как немецкий язык легко давался Виталию в университете. Несколько лет назад при встрече в Москве он рассказывал, что при поездках за границу ему легко было освежить в памяти немецкий язык, что позволяло ему достаточно доступно общаться на нем.

Учителем литературы у нас был Ласточкин Георгий Германович, человек беззаветно преданный своей профессии и преподаваемому им предмету.

На уроках он увлекательно преподносил изучаемый материал, давал много дополнительной информации и предлагал необычные темы для сочинений и обсуждения. Георгий Германович был человеком с ярко выраженным чувством собственного достоинства, недовольным с формализованной во многом школьной системой с одинаковыми у всех планами уроков, а потому часто менял место работы. Мы бывали у него на съемной квартире и удивлялись чрезвычайной скромности обстановки, а также множеству чемоданов с художественной литературой и иллюстрированными журналами, такими, как дореволюционная «Нива». Георгий Германович стремился нам, сельским школьникам, привить вкус к прекрасному. Он собирал нас в школе по вечерам, заводил патефон, и мы слушали классическую музыку с пластинок из его коллекции. Звучали фрагменты из «Лебединого озера» и «Щелкунчика» Чайковского, отрывки из «Ивана Сусанина» Глинки, романсы Рахманинова. Мы с Виталием полюбили классическую музыку, стали часто слушать по радио и позже с благодарностью вспоминали Георгия Германовича. Не случайно Виталий, будучи ректором института, неоднократно, в различных анкетах и интервью, подчеркивал свою любовь к классической музыке и оказывал спонсорскую помощь талантливым студентам и сотрудникам института.

Георгий Германович организовывал постановки спектаклей по изучаемым литературным произведениям силами учеников, что было весьма полезно для усвоения школьной программы по литературе, а также прививало любовь к театру. На фотографии он скромно выглядывает на фоне портрета Гоголя из-за спин его учеников, снявшихся после спектакля по поэме «Мертвые души», в котором Виталий исполнял роль жандармского полковника (крайний справа во втором ряду), а я - роль Манилова (третий слева в первом ряду). На другой фотографии Георгий Германович с исполнителями ролей в спектакле по произведению Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву». Он развивал интерес школьников к изучению родного края, его истории. Часто ходил в походы с учащимися по окрестностям Аксубаево, в частности на старинное городище близ Ильдерякова, где сохранились памятники седой старины. Мы тоже ходили на это городище с Елисеем Мурзовичем, и он интересно рассказывал о прошлом этого района. Виталий часто проходил мимо этого исторического места по дороге домой и подробно рассматривал каждый исторический объект.

В 8-м классе занятия в школе у нас были во вторую смену. Часть уроков мы делали вечером, а самые трудные выполняли с утра. За полтора-два часа до занятий Виталий и другие, живущие близко с нами одноклассники, собирались у меня на квартире. Делились новостями, рассказывали друг другу о прочитанных книгах и играли в шахматы. Виталий любил сражаться в шахматы, играл азартно и, если проигрывал, то настаивал сыграть партию реванша. На этих посиделках происходили разные забавные случаи.

Здесь необходимо сделать вторую остановку, чтобы подчеркнуть то трудолюбие, настойчивость и даже упорство в достижении цели Виталием и его друзьями по школе, их оптимизм, основанный на том положении, что в жизни многое зависит от самого тебя, твоего трудолюбия и отдачи. И все это, несмотря на сложные условия жизни. Школа, в которой мы учились, была деревянной, одноэтажной, имела печное отопление, а для освещения использовались керосиновые лампы. Улицы и дороги были грунтовыми, весной и после дождя они превращались в непролазную грязь, в которой мы вязли по щиколотку и порой оставляли обувь. Зимой на большой перемене играли в снежки и лепили снежную бабу. Для сегодняшних, даже сельских школьников, рассказы о школе той поры кажутся нереальными, когда мы, чтобы сорвать урок, не только тушили лампы, но и подбрасывали в классе дымный порох на угли в печи. Но эти юношеские шалости не мешали нам успешно усваивать школьную программу и готовить себя к жизни, в которой, как мы неоднократно говорили с Виталием, можно рассчитывать только на самого себя. На мое семнадцатилетие Виталий подарил мне том из собраний сочинений Максима Горького с трогательной дарственной надписью. Он восхищался Горьким как писателем, так и человеком, «сделавшим себя» благодаря таланту и неустанному труду. Он во многом хотел походить на него в части отношения к жизни, особенно в упорстве достижения своей цели.

Школьные годы пролетели быстро, в июне 1954 года короткой теплой ночью состоялся выпускной вечер. Ощущалось удовлетворение результатами долгой учебы, ощущался какой-то рубеж в возрасте и переход в другое состояние, когда нужно принимать самостоятельное решение в выборе своего пути в жизни. Наш классный руководитель, учительница русского языка и литературы Мария Никифоровна Барышева, и директор школы Краснов Иван Степанович напутствовали нас во взрослую жизнь, подчеркивали, что аттестат об окончании средней школы недаром называется аттестатом зрелости. После окончания торжественной части вечера мы окружили Марию Никифоровну, недавнюю выпускницу Смоленского педагогического института, и этот последний вечер со школьными друзьями запомнился нам на всю жизнь. Мы с Виталием поделились с ней своими жизненными планами, и она поддержала и благословила нас, пожелав удачи на вступительных экзаменах в вуз. После танцевали вальс, краковяк , играли в ручеек, одним словом, веселились. Выпивки никакой не было, пили чай с испеченными родителями домашними пирогами. Разошлись только под утро.

Любовь к знаниям, трудолюбие, постижение сути изучаемых предметов, последовательность в осуществлении жизненных планов и настойчивость в достижении поставленных целей воспитала в нас Аксубаевская средняя школа, что и позволило Виталию, окончившему ее с отличными и хорошими оценками, стать в жизни не только успешным, но и состоятельным человеком.

Виталий Гайнуллович всегда с удовольствием встречался с одноклассниками и выпускниками Аксубаевской средней школы. Очень много помогал в организации и проведении встреч выпускников в стенах родной школы.

Студенческие годы, аспирантура и докторантура

В июне 1954 года наши пути разошлись: Виталий поехал поступать в Казанский государственный университет, а я - в Московский авиационный институт. После сдачи вступительных экзаменов и зачисления в институт я не смог приехать в Аксубаево, и с Виталием мы встретились только во время зимних студенческих каникул. Радовались встрече, долго бродили по заснеженным аксубаевским улицам и подробно рассказывали друг другу о своей новой студенческой жизни. Он уже на первом курсе заявил о себе в университете не только как студент, успешно сдавший первую в жизни сессию, но и как спортсмен, показавший отличные результаты. Сходили несколько раз в кино в Дом культуры и на танцы в педучилище.

Потом мы уже встретились летом 1955 года после окончания первого курса. Мы ходили с ним купаться на речку Сульча, которая в те годы была еще довольно полноводной, с глубокими местами, ямами, как мы их называли. Вспоминаю, когда мы проходили мимо маслозавода, и я рассказал ему о том, что всего несколько лет назад летом я каждую неделю относил на маслозавод по 8 литров парного молока в счет налога на корову в личном хозяйстве. Виталий, будучи студентом-юристом, отрицательно отзывался о проводимой Хрущевым политике по ущемлению личного хозяйства. Особенно возмущался налогом на яблони в садах у частников. До войны в Аксубаево росли в огородах фруктовые деревья, но в суровую зиму 1941-1942 годов большинство их вымерзло, а оставшиеся яблони вырубили из-за введенного налога. Уже три поколения селян не занимаются выращиванием яблонь (кроме совхозного сада), ограничиваясь разведением на благодатном черноземе кустарников (смородины, малины). Уже тогда Виталий не раз говорил, что не морозы виноваты в этом, а неразумная налоговая политика, которая приводила к разрушению сельского уклада жизни.

Много разговаривали о спорте. Виталий в университете занимался греблей и лыжами, много бегал и был крепче и сильнее нас всех. Я любил ездить на велосипеде в свободное от работы по хозяйству время. Виталий хорошо разбирался во многих видах спорта, увлеченно следил по газетам (телевизора тогда в Аксубаево не было) за спортивной хроникой, часто рассказывал нам об интересных соревнованиях. Помнится, как однажды он, рассказывая о боксе, спросил меня, знаю ли я о длительности раунда. Я сказал, что, наверное, раунд в боксе длится 10 минут, чем удивил его, ибо, как сказал Виталий, и за 4 минуты они полностью выкладываются.

В следующий раз мы встретились с ним уже в Москве во время студенческой спартакиады, на которую он приехал в составе сборной Казанского университета. Я уже тогда начал заниматься в аэроклубе при МАИ, а потому времени для встреч совсем не было, но нам удалось увидеться и побродить по Москве. Для меня большим и важным событием стал аэроклуб, и Виталий поддержал меня. Я неоднократно с благодарностью вспоминал его за это. Занятия в аэроклубе позволили углубить знания, полученные в институте, научиться правильно организовывать распорядок дня и начать серьезно заниматься своим здоровьем, так как каждые полгода мы проходили строгую медицинскую комиссию. Кстати аэроклуб сам способствовал укреплению нашего здоровья, так как в течение 4-х лет мы проводили все лето на сборах на аэродроме в Крюково (ныне город Зеленоград) в окружении леса при 4-х разовом летном питании (и это после скудного студенческого рациона). В свободное время бегали, играли в волейбол, и на стремлении к физическим занятиям, несомненно, повлиял пример Тимирясовых.

В студенческие годы, проезжая через Казань, я всегда останавливался у Виталия в общежитии, хотя у меня была возможность жить у родной тети в отдельном доме в «Козьей слободе». Виталий показывал мне Казань: Кремль, Черное озеро, зоопарк и озеро Кабан, а также многое другое. На меня сильное впечатление произвело посещение расположенного недалеко от его общежития Арского кладбища, где увековечены многие авиаторы (конструктора и летчики), а также было захоронение Василия Сталина. Тогда я еще не знал, что на этом же кладбище около церкви с 1944 года находится могила моего деда - протоирея Рождественского Михаила Дормидонтовича.

После окончания университета Виталий остался в аспирантуре, а после защиты диссертации преподавал в нем. В этот период я реже стал бывать в Казани, но в каждый приезд обязательно встречался с ним, хотя встречи стали короче из-за напряженной, но интересной жизни. Виталий старался при встречах угостить меня чем-то из национальной татарской кухни.

После окончания вузов мы продолжали писать друг другу или общались по телефону. Делились новостями по работе, событиями в семейной жизни и советовались при решении бытовых проблем. Вспоминается, что когда старшая дочь Лада подросла, и мы захотели купить ей на зиму меховую шубку, которая в то время была дефицитом, я обратился к Виталию за помощью, зная о его родственных связях в руководстве Казанского мехового комбината. Он с пониманием отнесся к моей просьбе и при первой же возможности привез нам в Москву прекрасную меховую шубку, которая сгодилась и для моей младшей дочери Оли.

Чаще мы стали встречаться, когда он приехал в докторантуру Московского государственного университета. Он жил в общежитии нового здания МГУ на «Ленинских горах» (в номере были две отдельные комнаты, с общими ванной и туалетом). Я часто заходил к нему после чтения лекций во Внуково в филиале Московского института гражданской авиации.

Обсуждали политические новости, спортивные вести и городские слухи, которыми полнилась Москва, причем иногда за бутылочкой вина, но чаще за чашкой чая. А в хорошую погоду мы бродили по «Ленинским горам» ...

Он любил жить гордо...